Супердиджеи триумф крайность и пустота

Renaissance не был похож ни на рейвы, ни на сомнительные заведения для любителей хип-хопа, в которых мы с моим другом Джонни тогда зависали на севере страны. Это место было каким-то чарующим.

Девушки носили платья, парни — рубашки. Это было восхитительно и сексуально. И мы нырнули в самую глубину. Словно праздничный салют грибы взрывались в моем мозгу. Музыка обрела силу и тащила к танцам. Людей было столько, что не протолкнуться. Они теснились на террасе, где был еще один танцпол, и повсюду были расставлены гигантские фальшивые колонны, выполненные в духе эпохи Возрождения. Порой все-таки удавалось ловить себя на мысли, что обнимаешься с совершенно незнакомыми людьми.

Пребывавший в полном восхищении вождь индейского племени запихивал свой язык в рот подружке, тело которой плотно обтягивал наряд из латекса. Все уставились на Сашу, а он застыл на месте. Театральным жестом опустошив бутылку, он быстро включил пластинку с сумасшедшей перкуссией, а потом резко остановил ее, как только музыка достигла своего эмоционального накала.

Он засунул себе в рот бильярдный шар. Тусовщицы хихикали и ждали, что же будет дальше. Он выплюнул шар изо рта, скатил его вниз по руке в кулак и одновременно осушил рюмку залпом. Продолжая демонстрировать фокус, Саша стукнул шар о рюмку, театрально раскланялся — та-дам! Саша, смеясь, скатился под бильярдный стол. Тусовщицы полезли под стол вслед за ним, корчась от хохота и тыкая в него бильярдными киями. Обшарили все близлежащие кусты, но Саша появился сам — часа в два дня.

Парни из рабочего класса, которые когда-то создавали всю эту сцену, стали использовать ее ради своей выгоды, а значит могли жить на широкую ногу. Диджеи, словно знаменитости, летали на частных самолетах по всей планете. На протяжении всего десятилетия потребление экстази и танцы под хаус-музыку были главным времяпровождением в выходные дни. Но еще в марте года все это казалось маловероятным. Тогда считали, что эйсид-хаусу осталось жить недолго. Вначале все получали удовольствие от танцев под солнцем.

Он сел в свой Porsche, вдавил в пол педаль газа и, стартанув с места, на скорости 60 миль в час, влетел в багажник впереди стоящего автомобиля. Оукс вылез из своего Porsche и ушел будто ничего не произошло. Быть может, не самое удачное начало. Но в те выходные клуб, диджей, промоутер, тусовщики — все это соединилось воедино, в тот самый совершенный миг, зародив нечто совершенно новое. Эйсид-хаус не был чем-то новым: Еще не открылись гедонистические, гламурные клубы. Поклонники эйсид-хауса по-прежнему надевали мешковатые штаны, старательно изображая бесполых психоделичных существ.

Это был родной им город, но на входе в клуб их разворачивали, не объясняя, почему попасть внутрь они не смогут. Где-то около трех ночи Джеффа Оукса промоутера, у которого хватило ума и безрассудства устроить свою вечеринку в этом городишке попросил подойти на вход главный фейсконтрольщик.

Оукс последовал за ним вниз, к входной двери, где его резко выпихнули вперед и он столкнулся с толпой озлобленных местных парней. Вы чего о себе возомнили?! Джефф всегда улыбается, когда вспоминает тот случай. Позднее, после того как вечеринка завершилась, Саша, Джефф и их окружение поехали к одному своему другу, где и продолжили вечеринку. В пять вечера следующего дня Оукс, плохо соображая, решил вернуться домой на своем новеньком Porsche, на котором он приехал в клуб.

Ухмыляясь, Саша отпустил свой палец, и тут в дело включилась басовая линия — музыка снова захватила террасу. А сам он раскинул руки став похожим на распятого Христа , дабы всем своим телом прочувствовать ликующий рев толпы.

Жаждущий наслаждений сказочный мир супердиджеев и суперклубов превратил серую, замкнутую в себе страну в яркую бесконечно тусующуюся нацию. И все это началось в Мэнсфилде, в городе, который занимал девятое место среди самых убогих британских городишек того времени. В течение следующих восьми лет Великобритания помешалась на хаус-музыке, связав воедино бесконечные вечеринки и дискотеки. Многие в буквальном смысле жили от одних выходных до других, проводя субботние ночи в угаре, за употреблением экстази в одном из суперклубов, которые вскоре появились по всей стране.

Но этого никто не замечал, кроме крошечного издания под названием Mixmag. Как и сам Мэнсфилд, это британское клубное движение в году было мало кому интересным. Страна находилась в периоде экономического спада.

Молодой немец в военных штанах одобряюще орал во все горло. Рядом с ним прыгали две смазливые англичанки, усыпанные блестками. Неподалеку пританцовывал трансвестит — роста он был огромного, отчего создавалось ощущение, будто передвигался он на ходулях. Один хиппи из Аргентины, танцуя, пищал от восторга и норовил ущипнуть стоявшего рядом стриптизера из Италии.

Такого рода моменты многие клабберы вряд ли переживут когда-нибудь еще. После своего сэта Саша, находясь в центре внимания, разлегся на бильярдном столе в окружении влюбленных в него клубных тусовщиц.

Чуть позже модель клуба Renaissance стали копировать по всей стране, и клубы подобные ему росли словно грибы после дождя. Для того чтобы завлечь на танцполы людей, промоутеры использовали известных диджеев вроде Саши. Вторая волна эйсид-хауса влилась в поп-культуру и процарствовала в ней все девяностые.

К году маркетинговые аналитики из Henley Centre подсчитали, что английские рейверы тратили в год до 1,8 миллиона фунтов на билеты в клубы, наркотики и сигареты. К тому же, Англия смогла экспортировать эту культуру с ее диджеями практически во все уголки земного шара.

Поблизости, пытаясь на все это не смотреть, находилась Клэр из Manumission, рыжая бестия, известная тем, что вместе со своим приятелем Миком трахалась прямо на сцене одного из ибицевских клубов.

Большая часть собравшихся тусовалась всю предыдущую ночь, при этом никто из них не выглядел слишком потрепанным. Много часов спустя все эти люди танцевали на террасе клуба. Они наблюдали, как за горизонтом исчезало солнце и приветствовали проносящиеся над террасой самолеты, которые заходили на посадку в близлежащий аэропорт. В это самое время Саша играл свой второй сэт, держа танцпол как на ладони.

Революция только должна была свершиться.

Промоутер Джефф Оукс, облаченный в красивое черное пальто, продирался сквозь толпу клабберов и явно переживал за свою вечеринку. Тем временем, находясь под действием грибов, которые я съел чуть ранее, мы, сжимаемые со всех сторон, поднялись вверх по лестнице, через двойные двери, и попали в самый настоящий бедлам.

По-настоящему гламурные, в лучшем понимании этого слова, дискотеки остались в Нью-Йорке семидесятых. Британские же популярные дискотеки выглядели замшелыми, изжившими себя местами — им на смену явился эйсид-хаус. Renaissance же соединил две противоположности и создал нечто новое. Взять хотя бы тех тусовщиков, которые толпились у входа в клуб. Из по-деревенски выглядящих дурачков со временем они превратились в хорошо одетых персонажей, которые всегда попадали внутрь.

Space называли лучшим клубом. Клуб даже не открывал свои двери до полудня. Однако толпа начинала собираться на автостоянке неподалеку от Space уже к Все они с нетерпением ждали того момента, когда двери наконец распахнутся, и самая первая вечеринка лета откроет клубный сезон.

К тому моменту как мы с моим другом из Бристоля где я тогда жил и работал в журнале Mixmag подъехали к клубу, внутри находилось уже под тысячу клабберов. Несмотря на то, что часы показывали два ночи, снаружи толпилась еще пара тысяч человек, стремившихся попасть внутрь.

Он сделал паузу, придерживая пластинку пальцем. Тишина, словно шоковая волна, обрушилась на толпу. Все кругом стали свистеть, хлопать, топать. Так диджей продемонстрировал свою власть — одним лишь пальцем остановив не просто пластинку, музыку, или, если хотите, саундтрек, а всю вечеринку разом, будто нажал на кнопку, останавливающую мгновение. Шум толпы, кажется, достиг своего апогея, свист нарастал.

Гигантские загородные рейвы, собиравшие тысячи молодых людей, потрясали воображение общественности, и о них пестрели первые полосы таблоидов. Несмотря на то, что в это движение была вовлечена большая часть английской молодежи, к началу девяностых оно все-таки исчезло: Единственное, где это движение продолжало существовать — небольшие клубы в Ноттингеме, Манчестере, Лондоне.

Оказалось, что он проснулся в канаве неподалеку от клуба DC 10 еще одного сумасшедшего заведения на Ибице , около машины своего друга. Он, как ему тогда показалось, нашел прекрасное место для того, чтобы вздремнуть. Все, во что он был одет — штаны фирмы Maharishi, карманы которых топорщились. В другом кармане кассета с записью триумфального выступления. Мэнсфилд , этот небольшой город, был примечателен полным отсутствием каких-либо достопримечательностей. Если верить программе, которую показали по каналу Channel 4 в году, Мэнсфилд занимал девятое место среди тех британских городов, в которых жить уж точно не стоило.

После нее объявился Саша с пластинками. Он зашел в диджейскую, находившуюся высоко над сценой, чтобы рассмотреть свою новую империю. Танцпол бурлил в тумане, в музыке, в огнях. Местная мэнсфилдская молодежь, привыкшая проводить свой досуг за кружкой пива, такому повороту событий совершенно не обрадовалась.

Сам Лоуренс был из Ноттингема, который располагался двенадцатью милями южнее. Мэнсфилд же был неописуемой дырой, затерявшейся между горными ущельями.